Войсковая часть или воинская часть — как правильно?

 Вот вопрос, который способен поставить в тупик не только гражданского человека, но и иного служивого. Стоишь себе такой, рассказываешь байку, и тут – бац! – задумался: «Мы служили в одной… Какой, собственно, части?» И пошло-поехало: одни уверенно гнут свою линию, другие своё, а истина, как водится, где-то посередине. Давайте-ка разберемся без лишней суеты.

Начнем с азов, с официальной точки зрения. Если мы заглянем в уставы, в нормативные документы, то безоговорочно правильным термином является «воинская часть». Это, можно сказать, казенное, юридически выверенное обозначение. Оно общее и для полка, и для отдельной бригады, и для батальона. Слово «воинский» подчеркивает прямую принадлежность к делу защиты Отечества, это нечто возвышенное и системное. Именно такую формулировку вы увидите в приказах, официальных отчетах и на табличках при входе в святая-святых – на КПП.

Однако язык – штука живая, упрямая и вовсе не желающая подчиняться только сухим предписаниям. И здесь на сцену выходит «войсковая часть». Это выражение прочно и, что важно, законно обосновалось в другом контексте – в наименовании. Та самая знаменитая аббревиатура «в/ч» расшифровывается именно как «войсковая часть». Все эти «в/ч 54321» – это и есть те самые официальные номера, почтовые адреса. То есть, когда речь заходит о конкретном, персонифицированном соединении с уникальным номером, мы по умолчанию подразумеваем «войсковую часть». Это ее «имя» в системе.

Так где же, в конце концов, правда? А правда, знаете ли, в ситуации. Спросите у человека: «Где ты служил?» Он почти наверняка ответит: «В войсковой части такой-то». Это естественно, привычно и сразу указывает на конкретику. Но если мы говорим о явлении в целом, о структуре, то грамотнее будет употребить «воинская часть». К примеру, фраза «Каждая воинская часть имеет свой устав» звучит безупречно. А вот «Командование войсковой части приняло решение» – тоже совершенно нормально, ведь речь идет о конкретном командовании конкретной части.

Война войной, а языковые нормы существуют не просто так. Впрочем, не стоит делать из этого трагедию и уж тем более повод для споров. По большому счету, оба варианта имеют право на жизнь. Одно – на документальных скрижалях, другое – в солдатских разговорах и на конвертах с посылками. Язык, он ведь как солдат: где-то должен стоять по струнке, а где-то – позволить себе расслабиться и говорить так, как привычно и душевно. Так что можете не бояться ошибиться – вас поймут в любом случае. Главное, чтобы часть была боеспособная, а уж как ее назвать – дело, в общем-то, десятое.